Неточные совпадения
Говорили, что новый градоначальник совсем даже не градоначальник, а оборотень, присланный в Глупов по легкомыслию; что он по ночам, в
виде ненасытного упыря, парит над
городом и сосет у сонных обывателей кровь.
Днем он, как муха, мелькал по
городу, наблюдая, чтобы обыватели имели бодрый и веселый
вид; ночью — тушил пожары, делал фальшивые тревоги и вообще заставал врасплох.
Бригадир ходил в мундире по
городу и строго-настрого приказывал, чтоб людей, имеющих «унылый
вид», забирали на съезжую и представляли к нему.
Но в том
виде, в каком Глупов предстал глазам его,
город этот далеко не отвечал его идеалам.
Другие утверждали, что Пфейферша еще в вольном
городе Гамбурге полюбила Грустилова за его меланхолический
вид и вышла замуж за Пфейфера единственно затем, чтобы соединиться с Грустиловым и сосредоточить на себе ту чувствительность, которую он бесполезно растрачивал на такие пустые зрелища, как токованье тетеревов и кокоток.
Он слушал и химию, и философию прав, и профессорские углубления во все тонкости политических наук, и всеобщую историю человечества в таком огромном
виде, что профессор в три года успел только прочесть введение да развитие общин каких-то немецких
городов; но все это оставалось в голове его какими-то безобразными клочками.
Фонари еще не зажигались, кое-где только начинались освещаться окна домов, а в переулках и закоулках происходили сцены и разговоры, неразлучные с этим временем во всех
городах, где много солдат, извозчиков, работников и особенного рода существ, в
виде дам в красных шалях и башмаках без чулок, которые, как летучие мыши, шныряют по перекресткам.
Тарас уже видел то по движенью и шуму в
городе и расторопно хлопотал, строил, раздавал приказы и наказы, уставил в три таборы курени, обнесши их возами в
виде крепостей, — род битвы, в которой бывали непобедимы запорожцы; двум куреням повелел забраться в засаду: убил часть поля острыми кольями, изломанным оружием, обломками копьев, чтобы при случае нагнать туда неприятельскую конницу.
Это случалось не часто, хотя Лисс лежал всего в четырех верстах от Каперны, но дорога к нему шла лесом, а в лесу многое может напугать детей, помимо физической опасности, которую, правда, трудно встретить на таком близком расстоянии от
города, но все-таки не мешает иметь в
виду.
Хлопуша и Белобородов не сказали ни слова и мрачно смотрели друг на друга. Я увидел необходимость переменить разговор, который мог кончиться для меня очень невыгодным образом, и, обратясь к Пугачеву, сказал ему с веселым
видом: «Ах! я было и забыл благодарить тебя за лошадь и за тулуп. Без тебя я не добрался бы до
города и замерз бы на дороге».
Подумалось также, что люди, знакомые ему, собираются вокруг его с подозрительной быстротой, естественной только на сцене театра или на улице, при
виде какого-нибудь несчастия. Ехать в
город — не хотелось, волновало любопытство: как встретит Лидия Туробоева?
Однажды Самгин стоял в Кремле, разглядывая хаотическое нагромождение домов
города, празднично освещенных солнцем зимнего полудня. Легкий мороз озорниковато пощипывал уши, колючее сверканье снежинок ослепляло глаза; крыши, заботливо окутанные толстыми слоями серебряного пуха, придавали
городу вид уютный; можно было думать, что под этими крышами в светлом тепле дружно живут очень милые люди.
Райский по утрам опять начал вносить заметки в программу своего романа, потом шел навещать Козлова, заходил на минуту к губернатору и еще к двум, трем лицам в
городе, с которыми успел покороче познакомиться. А вечер проводил в саду, стараясь не терять из
вида Веры, по ее просьбе, и прислушиваясь к каждому звуку в роще.
Португальцы поставили носилки на траву. «Bella vischta, signor!» — сказали они. В самом деле, прекрасный
вид! Описывать его смешно. Уж лучше снять фотографию: та, по крайней мере, передаст все подробности. Мы были на одном из уступов горы, на половине ее высоты… и того нет: под ногами нашими целое море зелени, внизу
город, точно игрушка; там чуть-чуть видно, как ползают люди и животные, а дальше вовсе не игрушка — океан; на рейде опять игрушки — корабли, в том числе и наш.
Декорация бухты, рейда, со множеством лодок, странного
города, с кучей сереньких домов, пролив с холмами, эта зелень, яркая на близких, бледная на дальних холмах, — все так гармонично, живописно, так непохоже на действительность, что сомневаешься, не нарисован ли весь этот
вид, не взят ли целиком из волшебного балета?
Вид рейда и
города. — Улица с дворцами и китайский квартал. — Китайцы и китаянки. — Клуб и казармы. — Посещение фрегата епископом и генерал-губернатором. — Заведение Джердина и Маттисона.
Моросил дождь, когда мы выехали за
город и, обогнув Столовую гору и Чертов пик, поехали по прекрасному шоссе, в
виду залива, между ферм, хижин, болот, песку и кустов.
Проехав множество улиц, замков, домов, я выехал в другие ворота крепости, ко взморью, и успел составить только пока заключение, что испанский
город —
город большой,
город сонный и
город очень опрятный. Едучи туда, я думал, правду сказать, что на меня повеет дух падшей, обедневшей державы, что я увижу запустение, отсутствие строгости, порядка — словом, поэзию разорения, но меня удивил
вид благоустроенности, чистоты: везде видны следы заботливости, даже обилия.
Вид из окошек в самом деле прекрасный: с одной стороны весь залив перед глазами, с другой — испанский
город, с третьей — леса и деревни.
Не помню, кто-то из путешественников говорил, что
город нечист, — неправда, он очень опрятен, а белизна стен и кровель придают ему даже более нежели опрятный
вид.
Привалова на первый раз сильно покоробило при
виде этой степной нищеты, которая нисколько не похожа на ту нищету, какую мы привыкли видеть по русским
городам, селам и деревням.
Вообще
вид на
город был очень хорош и приятно для глаз пестрел своими садами и ярко расписанными церквами.
При
виде улыбавшейся Хины у Марьи Степановны точно что оборвалось в груди. По блудливому выражению глаз своей гостьи она сразу угадала, что их разорение уже известно целому
городу, и Хиония Алексеевна залетела в их дом, как первая ворона, почуявшая еще теплую падаль. Вся кровь бросилась в голову гордой старухи, и она готова была разрыдаться, но вовремя успела собраться с силами и протянуть гостье руку с своей обыкновенной гордой улыбкой.
Памятник Деметти в
виде часовни, с ангелом наверху; когда-то в С. была проездом итальянская опера, одна из певиц умерла, ее похоронили и поставили этот памятник. В
городе уже никто не помнил о ней, но лампадка над входом отражала лунный свет и, казалось, горела.
Потом я сделал
вид, что слетал в
город, но расписки почтовой ей не представил, сказал, что послал, расписку принесу, и до сих пор не несу, забыл-с.
Это именно вот в таком
виде он должен был все это унижение почувствовать, а тут как раз я эту ошибку сделал, очень важную: я вдруг и скажи ему, что если денег у него недостанет на переезд в другой
город, то ему еще дадут, и даже я сам ему дам из моих денег сколько угодно.
Некоторые кучи уже покрылись слоем земли и обросли травой. Это были своего рода маленькие «киекенмединги». Китайцы берут у моллюсков только одни мускулы, соединяющие створки раковин, и в сухом
виде отправляют их в
город. В Китае этот продукт ценится очень дорого, как лакомство.
Мы спустились в
город и, свернувши в узкий, кривой переулочек, остановились перед домом в два окна шириною и вышиною в четыре этажа. Второй этаж выступал на улицу больше первого, третий и четвертый еще больше второго; весь дом с своей ветхой резьбой, двумя толстыми столбами внизу, острой черепичной кровлей и протянутым в
виде клюва воротом на чердаке казался огромной, сгорбленной птицей.
Близ Москвы, между Можайском и Калужской дорогой, небольшая возвышенность царит над всем
городом. Это те Воробьевы горы, о которых я упоминал в первых воспоминаниях юности. Весь
город стелется у их подошвы, с их высот один из самых изящных
видов на Москву. Здесь стоял плачущий Иоанн Грозный, тогда еще молодой развратник, и смотрел, как горела его столица; здесь явился перед ним иерей Сильвестр и строгим словом пересоздал на двадцать лет гениального изверга.
Запыхавшись и раскрасневшись, стояли мы там, обтирая пот. Садилось солнце, купола блестели,
город стлался на необозримое пространство под горой, свежий ветерок подувал на нас, постояли мы, постояли, оперлись друг на друга и, вдруг обнявшись, присягнули, в
виду всей Москвы, пожертвовать нашей жизнью на избранную нами борьбу.
— Вот видите, ваше несчастие, что докладная записка была подана и что многих обстоятельств не было на
виду. Ехать вам надобно, этого поправить нельзя, но я полагаю, что Вятку можно заменить другим
городом. Я переговорю с графом, он еще сегодня едет во дворец. Все, что возможно сделать для облегчения, мы постараемся сделать; граф — человек ангельской доброты.
Не знаю, какие именно «большие секреты» она сообщила сестре, но через некоторое время в
городе разнесся слух, что Басина внучка выходит замуж. Она была немного старше меня, и восточный тип делал ее еще более взрослой на
вид. Но все же она была еще почти ребенок, и в первый раз, когда Бася пришла к нам со своим товаром, моя мать сказала ей с негодующим участием...
Это был первый «агитатор», которого я увидел в своей жизни. Он прожил в
городе несколько дней, ходил по вечерам гулять на шоссе, привлекая внимание своим студенческим
видом, очками, панамой, длинными волосами и пледом. Я иной раз ходил с ним, ожидая откровений. Но студент молчал или говорил глубокомысленные пустяки…
В
городе Дубно нашей губернии был убит уездный судья. Это был поляк, принявший православие, человек от природы желчный и злой. Положение меж двух огней озлобило его еще больше, и его имя приобрело мрачную известность. Однажды, когда он возвращался из суда, поляк Бобрик окликнул его сзади. Судья оглянулся, и в то же мгновение Бобрик свалил его ударом палки с наконечником в
виде топорика.
В общем
город получил новенький
вид и, пожалуй, был красивее старого.
5 июля 1890 г. я прибыл на пароходе в г. Николаевск, один из самых восточных пунктов нашего отечества. Амур здесь очень широк, до моря осталось только 27 верст; место величественное и красивое, но воспоминания о прошлом этого края, рассказы спутников о лютой зиме и о не менее лютых местных нравах, близость каторги и самый
вид заброшенного, вымирающего
города совершенно отнимают охоту любоваться пейзажем.
В монастыре обыкновенно смотрели старинную церковь и взбирались на колокольню, откуда открывался далекий
вид. В ясную погоду старались увидеть белые пятнышки губернского
города и излучины Днепра на горизонте.
Правда, есть между ими на вас похожие, но есть такие, каковых в
городах слыхом не слыхано и
видом не видано…
— Наутро я вышел по
городу побродить, — продолжал князь, лишь только приостановился Рогожин, хотя смех всё еще судорожно и припадочно вздрагивал на его губах, — вижу, шатается по деревянному тротуару пьяный солдат, в совершенно растерзанном
виде.
— Ну, Яшенька, и зададим мы кержакам горячего до слез!.. — хвастливо повторял он, ерзая по лошадиной спине. — Всю ихнюю стариковскую веру вверх дном поставим… Уважим в лучшем
виде! Хорошо, что ты на меня натакался, Яша, а то одному-то тебе где бы сладить… Э-э, мотри: ведь это наш Шишка пехтурой в
город копотит! Он…
Прошло два года. На дворе стояла сырая, ненастная осень; серые петербургские дни сменялись темными холодными ночами: столица была неопрятна, и
вид ее не способен был пленять ничьего воображения. Но как ни безотрадны были в это время картины людных мест
города, они не могли дать и самого слабого понятия о впечатлениях, производимых на свежего человека
видами пустырей и бесконечных заборов, огораживающих болотистые улицы одного из печальнейших углов Петербургской стороны.
Из окна, у которого Женни приютилась с своим рабочим столиком, был если не очень хороший, то очень просторный русский
вид. Городок был раскинут по правому, высокому берегу довольно большой, но вовсе не судоходной реки Саванки, значащейся под другим названием в числе замечательнейших притоков Оки. Лучшая улица в
городе была Московская, по которой проходило курское шоссе, а потом Рядская, на которой были десятка два лавок, два трактирных заведения и цирюльня с надписью, буквально гласившею...
Вихров молчал: самое поручение было сильно ему не по душе, но оно давало ему возможность уехать из
города, а возвратившись потом назад, снова начать бывать у Захаревских, — словом, придать всему такой
вид, что как будто бы между ним и Юлией не происходило никакого щекотливого разговора.
Виссарион Захаревский, по окончательном расчете с подрядчиками, положив, говорят, тысяч двадцать в карман, с совершенно торжествующим
видом катал в своем щегольском экипаже по
городу. Раз он заехал к брату.
Он не остановит своего внимания на пустяках, не пожалуется, например, на то, что такой-то тогда-то говорил, что человек происходит от обезьяны, или что такой-то, будучи в пьяном
виде, выразился: хорошо бы, мол, Верхоянск вольным
городом сделать и порто-франко в нем учредить.
Я совершенно потерял Машу из
вида и только мельком слышал, что надежды Порфирьева осуществились и что «молодые» поселились в губернском
городе Т. Я даже совершенно забыл о существовании Березников и никогда не задавался вопросом, страдает ли Маша боязнью вечности, как в былые времена.
Мы с Соней, а иногда даже с отцом, посещали эту могилу; мы любили сидеть на ней в тени смутно лепечущей березы, в
виду тихо сверкавшего в тумане
города. Тут мы с сестрой вместе читали, думали, делились своими первыми молодыми мыслями, первыми планами крылатой и честной юности.
От этого такое множество пустырей, которые придают нашим
городам нестерпимо тоскливый
вид.
Но вот долетают до вас звуки колоколов, зовущих ко всенощной; вы еще далеко от
города, и звуки касаются слуха вашего безразлично, в
виде общего гула, как будто весь воздух полон чудной музыки, как будто все вокруг вас живет и дышит; и если вы когда-нибудь были ребенком, если у вас было детство, оно с изумительною подробностью встанет перед вами; и внезапно воскреснет в вашем сердце вся его свежесть, вся его впечатлительность, все верованья, вся эта милая слепота, которую впоследствии рассеял опыт и которая так долго и так всецело утешала ваше существование.